Часть 2. Начало войны

Когда началась война, Аким с сыном Иваном жили в Юрьево. Старшие сыновья жили отдельно.

Немцы разбомбили Минск в первые дни войны и стремительно продвигались на восток почти беспрепятственно. Отец никогда напрямую не рассказывал, как разбомбили их дом и как погибли все, кто там был. Насколько я понял, хоронить было нечего. Это было для него тяжестью на всю жизнь. Аким принял единственно верное решение – для сохранения жизни младшего сына Ивана попытаться эвакуироваться. Где-то на пересечении июня-июля они уже шли в нескончаемых потоках беженцев на восток, поскольку эвакосостав разбомбили где-то между Борисовом и Оршей. Во время уничтожения поезда с беженцами авиабомба попала в соседний вагон. От взрыва вагон, в котором были они, встал на дыбы, Иван упал на пол, а на спину ему свалилась женщина и каблуками пробила ему спину. Отметины от каблуков так и остались у него. Все вагоны были набиты людьми до отказа и, выбравшись из своего и пробираясь мимо взорванного вагона, они видели как из проломов медленно, как лава, стекала на рельсы кровавое месиво из частей тел и кишок… Аким пытался не давать смотреть на это, но идти по щиколотку в такой каше и не смотреть было невозможно.

После этого они шли лесами, к ним присоединился молодой парень, они звали его «студент». Шли весь день и остановились на ночевку уже в темноте. Аким достал из вещмешка сало и хлеб, стали есть. Иван заметил: «чего хлеб-то солоноватый?». Зажгли спичку – ё-маё! А хлеб-то весь в чьей-то крови. Иван есть не стал, а студент смолотил и ничего.

Шли долго, питались лесными ягодами и корешками. Как-то остановились у кристально чистого ручья, умылись, напились, набрали воды и пошли вверх по ручью. Не надо было туда идти, лучше бы перебрались через ручей. Через пять шагов от того места, где они пили, поперек ручья лежал труп, дальше еще… еще… Студента замутило, он отошел в кусты, да так и не вернулся.

Где-то на поездах, на подводах, пешкодралом, но добрались до куйбышевского летного училища где расстались на долгие годы.